...И упала с неба большая звезда, горящая
подобно светильнику, и пала на третью часть рек и на источники вод. Имя сей
звезде полынь; и третья часть вод сделалась полынью, и многие из людей умерли
от вод, потому что они стали горьки.
Откровение ИОАННА, гл. 8
Жизнь на пределе смерти заставила меня совсем по-иному
посмотреть на окружающих людей, на самого себя в этом мире, на происходящие
события и переоценить многие земные ценности. Началось все с вопроса: почему
Господь сподобил меня оказаться в Чернобыле сразу после катастрофы? Душу до сих
пор разрывают воспоминания. Много лет меня не оставляет и другой вопрос: что же
на самом деле случилось на ЧАЭС 26 апреля 1986 года в 1 час 23 минуты 4
секунды?
Еще в 1986 году, не удовлетворяясь официальной трактовкой произошедшего,
я самонадеянно решил провести собственное расследование причины Чернобыльской
«аварии», так как Чернобыль я считаю своим духовным рождением. Сначала я. как и
многие «ликвидаторы аварии», собирал все возможные публикации о катастрофе в
Чернобыле, вырезал их, складывал в отдельную цапку — для себя и детей своих.
Тщательно записывал воспоминания и свои мысли. Вслушивался, всматривался,
вчитывался во все сообщения о тех событиях. Первые четыре года информация была
довольно скудная. Но даже по прошествии значительного времени из-за мучительных
мытарств по больницам и экспертным комиссиям, постоянного нездоровья, а также
из-за нынешней тотальной разрухи я понял, что задуманное расследование мне
одному не под силу. Я но сих пор надеюсь, что к этому подлинному расследованию
еще подключатся честные ученые, профессионалы-ядерщики, политики, священники,
все, кому дорого наше многострадальное Отечество. И самое весомое слово о
Чернобыле, по моему мнению, должна сказать Православная Церковь.
Прежде всего считаю необходимым вновь вспомнить официальную
трактовку трагедии Чернобыля, особо подчерк--:>ъ несколько моментов. Первый
из них — секретность.
В нашей печати сообщение о событиях на ЧАЭС появилось на
пятый день, когда скрывать их уже не было возможности. Народ клятвенно
заверяли, что обстановка нормализуется, здоровье людей в полной безопасности,
налажен строжайший дозиметрический и медицинский контроль. Шестого мая на
пресс-конференции в Москве Б.Е. Щербина и тогдашний председатель
Госкомгидромета Ю.А. Израэль заявили: радиоактивность в районе аварийного
энергоблока ЧАЭС составляет 5 миллирентген в час, то есть находится в пределах
допустимой для человека нормы. Хотя в действительности она достигала в Припяти
500—1000 миллирентген в час.
Через месяц после «аварии» III Главное Управление Минздрава
СССР издало приказ об усилении режима секретности при выполнении работ по
ликвидации последствий аварии на ЧАЭС...
Предписывалось засекретить сведения об аварии, о результатах
лечения и о степени радиоактивного поражения персонала, участвующего в
ликвидации последствий катастрофы. Наличие у них острых соматических
расстройств, а также признаков обострения хронических заболеваний не должно
было ставиться в причинную связь с воздействием ионизирующего облучения.
Об этом приказе мы узнали через четыре года. В результате
было упущено для спасения самое первое, самое тяжелое время.
Тысячи заболели и умерли, миллионы продолжали жить на
загрязненных территориях. Потерявших здоровье и умирающих чернобыльцев обвиняли
в алкоголизме, притворстве, радиофобии. Каждый из пострадавших и спасателей
оказался один на один с нервно-психическими, сердечно-сосудистыми,
желудочно-кишечными, раковыми и др. заболеваниями. Зона бедствий расширялась на
всю страну. Даже на сверхзаражённых территориях продолжались сев и
строительство. Таким образом, масштабы вреда от засекречивания вряд ли можно
измерить.
Второй чрезвычайно важный момент чернобыльского преступления
заключается в определении подлинной причины «аварии», а также в заметании следов
ее истинных виновников. Напомню, что официально виновниками были признаны
работники ЧАЭС. Одни сели за решетку, другие легли в могилу, умирая от
переоблучения и от ужаса обвинений в погублении станции, людей и земли.
Виновников определили просто. В «Правилах ядерной безопасности» написано, что в
период эксплуатации ответственными за ядерную безопасность АЭС являются
дирекция, начальник реакторного цеха, начальник смены станции. Именно по этому
пункту определили шестерку «козлов отпущения», и ход расследования причин
«аварии» был направлен по пути набора как можно большего количества так
называемых нарушений персонала. На суде любые доводы обвиняемых и защиты
отвергались. Как писала пресса: «Зал ДК в Чернобыле был полон. Судили шестерых
человек из администрации АЭС за нарушение правил техники безопасности на
потенциально взрывоопасных предприятиях, повлекшее человеческие жертвы и иные
тяжкие последствия. Всех признали виновными и приговорили к разным срокам
лишения свободы. Председательствующий сказал еще несколько слов о продолжении
следствия в отношении «лиц, не принявших своевременно мер по совершенствованию
конструкций реактора», об ответственности работников министерств, городских
властей, медицинской службы. Но было ясно, что точка поставлена...» Как
говорят, суд играл назначенную ему роль. Никто больше не понес ответственности,
как потом выяснилось, за величайшую в истории человечества технологическую
катастрофу.
Но особо следует обратить внимание на третий важный момент в
истории Чернобыля. Он связан с 1990-м годом. До этого времени Чернобыль
трактовали как символ нашей безалаберности, неумелости, халатности. И вдруг
неожиданно от полного замалчивания в 1990 году переходят к таким сенсационным
откровениям, которые трудно было переносить, чтобы не свихнуться. Публикуются
секретные документы, инструкции, постановления. Приоткрывается занавес над
масштабами радиоактивного поражения людей и территорий. Названия статей в газет
хлещут по чернобыльским незаживающим ранам. «Сельская жизнь», например, писала,
что в Чернобыле произошла самая большая катастрофа XX века, в результате
которой в атмосферу было выброшено вредных веществ в девяносто с лишним раз
больше, чем при взрыве атомной бомбы над Хиросимой. «Известия» — возводят
чернобыльскую аварию в ранг всемирного бедствия. В выводах программы ЮНЕСКО
«Человек и биосфеpa» можно было прочитать: «В Чернобыле произошла крупнейшая в
истории Земли технологическая катастрофа, последствия которой имеют глобальный
характер. Мы должны признать — биосфера Земли уже никогда не будет такой, как
до 26 апреля». Заключение государственной экспертной комиссии 1990 года еще
страшнее: «Чернобыльская авария — величайшая катастрофа за всю историю Земли.
Однако это еще предстоит осознать человечеству. Ликвидация всех ее последствий
невозможна, ибо они вечны, сейчас лишь начался процесс их осмысливания». Итак,
Чернобыльскую «аварию» уже называли величайшей ядерной катастрофой, вселенской
технологической катастрофой, равной которой не было в истории Земли.
Вновь на повестку дня в 1990 году выходит вопрос о причинах
чернобыльской трагедии. Миллионы людей требуют правды и непредвзятого
расследования. Профессионалы-атомщики требуют независимой экспертизы, считая
официальные расследования необъективными и недостоверными. В одной из статей я
прочитал такие откровения: «Становится очевидным факт умышленного расследования
аварии по ложному пути с целью сокрытия истинных причин. Кому это понадобилось,
чего хотели этим добиться? Вопросы остаются для многих открытыми».
Наконец, я прочитал признания, которых ждал четыре года.
Профессионалы-атомщики, ученые были не согласны с официальной версией об
исходных причинах аварии, ходе ее развития, оценке ее последствий. Они писали о
том, что к анализу аварии не только не были привлечены наиболее квалифицированные
специалисты по оборудованию и технологическим процессам АЭС, а также опытные
эксплуатационщики из числа оперативного персонала, но и создавались препятствия
их участию в нем, их лишали возможности ознакомиться с целым рядом документов,
которые позволили бы более объективно прояснить весь комплекс причин
чернобыльской трагедии, по-новому оценить действия работавших в ту ночь на
четвертом блоке ЧАЭС и снять с них незаслуженное клеймо профессиональной
некомпетентности, недисциплинированности и даже отсутствия гражданской
ответственности. Они требовали прекратить кампанию шельмования работников
станции, снять ярлыки преступников : людей, ценой своей жизни спасавших
станцию.
В результате было создано множество комиссий — общественных
и профессиональных, отечественных и международных, вплоть до комиссии МАГАТЭ и
независимой международной экспертной комиссии.
Но от этой эйфории разоблачений веяло какой-то жутью. В
открытости ран народных чувствовалось псевдосострадание и особая изощренность
лжи. С позиций сегодняшнего дня мы можем судить, что это был особый трюк
демократов, которым чернобыльцы понадобились в политических играх. Мы, наивные,
тогда удивлялись смелости разоблачений, а оказалось — таков был приказ. Теперь
ясно, что Чернобылю в 90-м году отводилась новая роль. Чернобыль был запущен
как рычаг дискредитации существующей власти для уничтожения существующих
госструктур.
Вся наша страна в то время была внутренне перенапряжена, и к
90-му году она надломилась от множества ударов, неожиданных и по своей мощи, и
по своему характеру. В то время разного рода бесы впились в нее с жутким
остервенением. Наши кровавые раны они использовали для собственного обогащения.
Деньги, выделенные на помощь людям, оказывались в коммерческих структурах и
банках.
Ясно, что был приложен максимум усилий, чтобы взвалить вину
на других, отвести внимание на ложный след. В деле заметания следов и
дезинформации доходили до смешного -виновниками объявили инопланетян. Газета
«Эхо Чернобыля» под аршинной рубрикой «Сенсация на ЧАЭС» опубликовала статью
«Кто поджег атомную? Вирус?.. Пришельцы?..» Фотожурналист В. Савран на своей
пленке обнаружил над станцией нечто, висящее в небе, очень похожее на НЛО. Этот
бред немедленно перепечатала газета «Известия». И хотя затем было дано
опровержение, эта ложная информация до сих пор гуляет в СМИ, особенно в
материалах по НЛО.
Мое собственное расследование, мои размышления и выводы были
связаны с моим первым впечатлением, которое у меня возникло при виде
разрушенной атомной станции, — это было впечатление преднамеренного взрыва. О
преднамеренном взрыве Чернобыльской атомной станции говорили тогда в народе, о
диверсии поговаривали и в среде военных. Но официально версия преднамеренного
взрыва нигде не высказывалась.
К версии преднамеренного взрыва я прежде всего отнес фак~
проводимых на станции испытаний, под видом которых, как я думаю, и была
осуществлена диверсия. Я не атомщик и не могу профессионально определить, что это
были за испытания, с какой целью они проводились, какой степенью риска
обладали, почему они проводились именно в это время и в этом месте, то есть в
апреле. И почему на Чернобыльской АЭС, а не на Смоленской, Курской или
Ленинградской? Писателю Ю. Щербав кое-что рассказали начальники смен четвертого
блока И. Казачков и Ю. Трегуб, которые работали 25 апреля. Первый — в смене с
восьми до шестнадцати часов, второй — с шестнадцати до двадцати четырех часов.
Первоначально эксперимент должен был проводиться утром 25 апреля, затем его
перенесли в смену Ю. Трегуба и потом снова перенесли в следующую за ним смену
А. Акимова с ноля часов 26 апреля. Почему испытания сместились с 25 на 26
апреля, почему они проводились не днем, а ночью, стало ясно мне только впоследствии.
В «Комсомольской правде» за 1991 год в статье под названием
«Жуткий эксперимент» я буквально с ужасом про-читал, что целью этих испытаний
было выяснить поведение оборудования в условиях внезапной аварии, что и привело
даже не к аварии, а к катастрофе. До сих пор неизвестно, кто планировал этот
эксперимент. Еще не поздно поднять документацию, еще живы люди.
Версия о преднамеренном взрыве ЧАЭС связана с самоубийством
В. Легасова, произошедшим 27 апреля 1988 года, на вторую годовщину Чернобыля.
В. Легасов, выдающийся ученый, первый заместитель директора Института атомной
энергии им. И.В. Курчатова, лауреат Ленинской и Государственной премий СССР, в
Чернобыле был с первого дня «аварии» как член государственной комиссии. У меня
возникло предположение, что В. Легасов мог знать страшную тайну взрыва и не
вынес ее тяжести. Впоследствии я утвердился в своем предположении, когда
ознакомился с его статьей в журнале «Природа» за 1985 год «Ядерная энергетика и
международная безопасность», написанной в связи . бомбардировками Израилем
иракского центра ядерных исследований. Тогда широко обсуждался вопрос о
возможных последствиях нападений на АЭС. Значит, были разработки создания
ядерного полигона на территории враждебной или недружественной страны через
бомбовый удар по АЭС или показную аварию, что и было осуществлено в Чернобыле.
Вероятно, думал я, это и была истинная цель проводимых испытаний на ЧАЭС.
В присланной мне друзьями газете «Вечерний Киев» за 1991 год
была опубликована статья «Уран, да... не тот» с подзаголовком • «Какое же
топливо было в реакторе четвертого блока в момент аварии? Пока это... тайна». В
ней сообщалась сенсация — еще одна версия катастрофы на ЧАЭС:
члену-корреспонденту АН УССР Э.В. Соботовичу «удалось выяснить, что некоторая
часть топлива, которое было выброшено из реактора, имела большое обогащение
ураном-235 — до 60 процентов, а возможно и больше. Этот уран очень отличается
по физико-химическим свойствам от того урана, который обычно используется на
АЭС. На-пример, он требует значительно меньшего нейтронного потока, чтобы
началось выделяться тепло. Следовательно, когда из активной зоны были вынуты
все стержни, то разгон реактора, при условии наличия там урана-235, был просто
неизбежен. Именно неравномерность выделения теплового потока и могла послужить
причиной «аварии». Как этот уран оказался в реакторе — дело другое. Вот как раз
этот вопрос и окутан тайной. Оказывается, что никакого входного контроля на
соответствие топлив; стандарту на станциях не существует — эксплуатационщики
полагаются на его производителей. Таким образом, оно могло попасть и по
недосмотру на радиохимическом комбинате. Имени уран-235.
Э.В. Соботовичу удалось обнаружить в образцах, взятых в
«рыжем лесу», вблизи разрушенного блока, на станции Янов и в селе Копачи.
Получается, в реактор была подложена бомба, а эксплуатационщики о ней и не
знали?
«Все эти выводы упорно не желают принимать во внимание
минатомэнергопромовцы, — прокомментировал услышанное председатель подкомиссии
по научным, социальным и правовым вопросам чернобыльской катастрофы и атомной
энергетики Украины В.И. Усатенко. — Более того, любые работы, которые бы могли
пролить свет на причины аварии, всячески затягиваются. Не проведен анализ тех
топливных кассет, которые сохранились более-менее в том виде, в котором они
были выброшены из реактора. Как только встал этот вопрос, Минатомэнергопром
сразу стал упрямо навязывать предложение залить послойно бетоном те помещения,
в которых они находятся. вообще никаких работ на четвертом блоке не проводить.
Но как можно заливать их бетоном, когда даже официального вывода о том, что
самоподдерживаемая цепная реакция на объекте невозможна, — до сих пор нет, а
существует только утверждение что к данному времени она маловероятна. То же
касается и предложений о моделировании всех физико-химических реакций,
происходивших в реакторе. Его предлагают провести и вице-президент АН УССР В.Г.
Барьяхтар, и ученые-геохимики, наталкивающиеся в своих исследованиях на многие
непонятные явления, как, скажем, профессор В.А. Копейкин, обнаруживший
растворимый плутоний в грунтовых водах, хотя д сих пор считалось, что этот
элемент не растворяется в воде...».
К убеждению о преднамеренном взрыве ЧАЭС в последующие
месяцы и годы в моем сознании добавилась четкая картина о Чернобыле как о
войне. Масштабы ее были огромны. Ею была охвачена вся европейская часть
Советского Союза. Быт. объявлена демобилизация, которая длилась по крайней мере
три года. Большинство солдат шло через военкоматы. Одни шли по долгу службы,
другие шли по зову сердца, добровольно, третьи шли по принуждению, некоторые
шли ради выгоды. Было много тех, которые доставали справки и откупались от
войны. На войне как на войне. Фактически в радиационное горнило были брошены
лучшие, в ком особенно сильно было чувство долга перед Родиной. И надо сказать,
большинство из них погублено. Одни умерли, оставшиеся в живых облученные
навсегда выбыли из строя, надломленные морально, психологически, физически.
В чернобыльской войне были задействованы регулярные войска,
специальные военные и научные подразделения с их сверхсекретными разработками.
Экономика страны несколько лет работала на чернобыльскую
войну.
В чернобыльской войне была широкомасштабная эвакуация
мирного населения, часто заменявшаяся не совсем соответствующим словом
«переселение». Ужасы эвакуации городов и сел сейчас трудно себе даже
представить тем, кто этого не пережил. Некоторые кончали жизнь самоубийством,
не найдя в себе сил перенести все потери и все свое горе. Это похоже было на
страшный сон.
Напомню последствия чернобыльской войны: изувеченная,
неплодородная земля на века, неприступные леса, оставленные города, поселки,
деревни с жильем, предприятиями, машинами.
Чернобыль — это первое массовое истребление советского
народа в послевоенное время. Тысячи умерли. Смерть многих людей растянулась во
времени и заложена в будущих поколениях. Последствия — на века. До сих пор
подвергаются истреблению миллионы тех, кто продолжает жить на территориях с
превышающим норму радиационным загрязнением.
И конечно же, в чернобыльской войне был враг, невидимый,
жестокий, чрезвычайно коварный. Часто в средствах кассовой информации под этим
невидимым врагом подразумевали радиацию. Но радиация была лишь средством
ведения войны, оружием неизвестной ранее экологической войны. Пора уточнить,
что мы были солдатами страшной секретной войны, а нас для отвлечения назвали
отвратительной кличкой — «ликвидаторы».
Вероятно, в стартовом году перестройки — в 1985-м — были
созданы программы нескольких экологических войн. Война под кодовым названием
«Чернобыль» была развязана. Другую войну, например, под кодовым названием
«поворота северных рек» удалось предотвратить. Давно пришло время раскрыть
документы с именами тех, кто готовил эти войны.
В своем изложении я подошел к одному из самых важных
моментов своего расследования. Я назову его переломным моментом в своем
понимании причин взрыва ЧАЭС и его исполнителей. Взрыв был приурочен к 26
апреля 1986 года, ко дню иудейской пасхи. Переломным он был потому, что отвел
меня от технических вопросов осуществления взрыва, которые, как я понял, могут
быть разными и многочисленными. Это своего рода тактика. Стратегия — взрыв.
Случившееся было похоже на прозрение, сопровождающееся сильным психологическим
потрясением. В этом совпадении открылось мне нечто зловещее: чернобыльский
взрыв явился ритуальным закланием, принесением в жертву славянского рода.
Чернобыльская катастрофа — это подрыв славянского генофонда
и уничтожение огромных территорий земли, ставших безжизненными.
Затем последовала следующая догадка: чернобыльский взрыв был
приурочен к великому торжеству православных христиан — к тысячелетию принятия
христианства в Киевской Руси. Это о времени. А теперь — о месте. Удар был
нанесен именно по Киеву, где тысячелетие назад христианство было принято
Киевской Русью как основа бытия и духа государственного строительства и
национального самосознания народа.
Много размышлял я по поводу упоминания Звезды Полынь в Новом
Завете. В моем понимании, Чернобыль был знамением, свидетельствующим о приближающемся
Апокалипсисе.
Проводя параллель между чернобыльским взрывом и развалом
СССР, уничтожением обороноспособности, экономики и насаждением насилия,
преступности, растления, хаоса, беззакония, я приравнял чернобыльские
«испытания» к демократической «перестройке». Это —дьявольские дела. Дела одного
порядка. Исполнители те же, закулисные.
Таково мое расследование. Но кульминацией моего понимания
чернобыльской катастрофы было явленное в Чернобыле Господом чудо спасения
Киева. Размышляя над этим, я воображал, что придет когда-нибудь время и все
православные храмы отслужат 26 апреля благодарственный молебен Господу Иисусу
Христу и Пресвятой Богородице за спасение Киева. В подтверждение, что спасение
Киева не мой вымысел или воображение, приведу данные самой современной науки. В
1990 году мое внимание привлекла статья из газеты «Вечерний Киев» под заглавием
«Киеву повезло?». В ней сообщалось, что уже в начале мая 1986 года специалисты
производственного объединения «Кировгеология», имеющие в своем арсенале различные
радиометрические приборы, приступили к обследованию ситуации по гамма- и
бета-излучению в Киеве и Киевской области, задетых радиационным облаком
чернобыльской катастрофы. Перед ними была поставлена сложная задача определить,
а затем регулярно контролировать фон загрязнения на огромной площади. В связи с
этой задачей для контроля за радиационной обстановкой в Киеве была создана
опорная сеть из 968 пунктов с регулярным наблюдением. В 1986 году было
проведено 13 циклов, в дальнейшем — по три цикла в гoд. По Киеву было сделано
полтора миллиона замеров. Изучение радиационной обстановки в Киеве и Киевской
области велось путем аэросъемки, автосъемки и поисково-пешеходной съемки.
Обследование началось с наиболее загрязненных районов Киева — Печерского, Зализничного,
Дарницкого, Днепровского. Было отмечено, что уровень гамма-излучения с мая 1986
года по ноябрь 1989 года снизился примерно в 20 раз от 360 до 17 микрорентген в
час. На основе всех данных были созданы и опубликованы карты радиационного
загрязнения, которые вызвали у киевлян много вопросов и недоумений. Люди
требовали разъяснений: как понимать, например, что изолиния по цезию доходит до
Киева, а затем поднимается вверх? Получается, что Киев оказался между
загрязненными пятнами. Все это приписывали очередному успокоению общественности
трехмиллионного города, воспринимали как очередную фальсификацию. Так
расценивал это . убытие народ. Ответ ученых был таков. Загрязнение ложилось
пятнами. Причина заключается в движении радиоактивного следа. Осадки выпадали,
следуя траекториям воздушных асе, и в Киеве уровни загрязнения оказались в
несколько, а и в десятки раз ниже, чем в Тульской или Гомельской областях,
например. Вывод ученых: «Киеву, можно сказать, повезло». Как видим, спасение
Киева учеными воспринято как некая случайность, а не как Промысел Божий.
Признаюсь, я сам не сразу пришел к этой мысли. Сначала «Чернобыль» я
воспринимал только как наказание Господне и не усмотрел милости спасения. Затем
рассуждение привело меня к мысли, что при взрыве всех четырех блоков ЧАЭС от
всей Европы не осталось бы следа. Да и выброшенного из четвертого блока было
достаточно, чтобы испепелить Киев и всю Европу. Может быть, Чернобыль
предупредил нас и людей всей Земли о близком Апокалипсисе? Не для того ли в
Новом Завете упоминается «звезда полынь»: покайтесь в грехах, не следуйте
дорогой беззакония, алчности, разврата, духовного растления, спасение еще
возможно. Таков, вероятно, урок Чернобыля.
см. иллюминаты комитет 300 и т. д.
ОтветитьУдалить