Беларусь, пострадавшая от ЧАЭС больше всех, совершенно спокойно
встретила новость об установке нового саркофага на 4-ый реактор. Парадокс том,
что всему остальному миру было не всё равно. Именно благодаря мировому
сообществу место крупнейшей радиационной трагедии надёжно укрыто. Предлагаем
вашему интересную историю от BBC, которая расскажет, как появилось «Укрытие
2.0». Перевод выполнил @Zap4ick,
за что ему отдельное спасибо.
НОВЫЙ
ОГРОМНЫЙ САРКОФАГ ДЛЯ САМОЙ ОПАСНОЙ СВАЛКИ В МИРЕ
Постройка
нового саркофага в Чернобыле заняла два десятилетия. Больший, чем стадион
Уэмбли и выше, чем статуя Свободы, он закроет всю площадь реактора на 100 лет.
Мировые
лидеры и руководители толпятся вместе с неизвестными людьми в камуфляже,
официанты разносят фуа-гра и чизкейки. Это бы не было необычно, если бы не
происходило в 100 метрах от места самой страшной ядерной катастрофы в истории.
Тент
для приема гостей развернут прямо в воротах Чернобыльской атомной
электростанции около Припяти. У тента много окон, чтобы обеспечить каждому
хороший вид на происходящее.
Людей
в тенте развлекают «виртуальной реальностью».
Эти
люди здесь для того, чтобы стать свидетелями финальной стадии 30-летней очистной
работы, которая то велась, то затухала с того момента, как в 1986-ом году
взорвался один из реакторов. Чернобыльская катастрофа все еще бросает тень на
ядерную энергетику. И все другие аварии, такие как в Фукусиме в 2011 –
единственный инцидент, оцененный максимальным седьмым уровнем смеждународной
системы ядерных инцидентов – сравниваются с ней. Она также стоит в одном ряду с
мерами обеспечения ядерной безопасности в мире. Теперь вся площадка будет
закрыта огромным сооружением, которое называется саркофаг, запечатывая самые
опасные отходы в мире минимум на 100 лет.
Работа
над проектом заняла более, чем два десятилетия. Один из важных гостей – Винс
Новак, директор «Ядерной безопасности» Европейского Банка Реконструкции и
Развития. Когда произошла катастрофа, Новаку было немногим более 30 лет. Сейчас
ему под семьдесят, и он здесь для того, чтобы увидеть, как завершается работа
всей его жизни.
Массивное
сооружение весом в 35000 тонн рядом с нами провело последние дни, медленно
двигаясь по специально построенным путям к месту своего назначения. Саркофаг,
«Новый безопасный конфайнмент» или «Укрытие-2», выше статуи Свободы и больше
стадиона Уэмбли. Но больше всего он похож на очень большой металлический сарай.
Внешний вид не отражает историческую важность. «Укрытие-2» не только самый
большой объект, который люди когда-либо перемещали, это также и символ того,
что мы можем достичь, когда ставки высоки.
Есть
надежда, что саркофаг подведет черту под временем катастроф в истории ядерной
энергетики. Однако, когда идея постройки огромного сооружения в Чернобыле – где
уровень радиации до сих пор огромен – была впервые озвучена в 90-х, люди
посчитали ее безумной.
Все же
это далеко от странного предположения, которое услышал Новак. За годы,
проведенные в работе над проектом, он получал тысячи надуманных отзывов. «Самое
безумное предложение, которое я когда-либо получал, пришло пару дней назад» —
говорит Новак. «Русский ученый написал нам е-мейл и предложил, что он может
начертить нам, как отстроить станцию заново».
Этого
не произойдет. 26 апреля 1986 года четвертый реактор Чернобыльской АЭС
взорвался в процессе обыденного пробного пуска. Огонь полыхал девять дней.
Защитная оболочка из металла и цемента разрушилась, и горячее топливо прожгло
этажи до фундамента. Обнаженный реактор испускал радиоактивный изотопы в
атмосферу. Радиоактивные осадки прошли по Европе до Скандинавии, но больше
всего ударил по Украине, Беларуси и России.
Вскоре
после инцидента в Чернобыль вылетел Ханс Бликс. Позже он станет известен как
руководитель комиссии по разоружению Ирака от оружия массового поражения перед
войной 2003 года. Но в тот момент он был генеральным директором МагАтЭ в Вене.
Он был одним из первых не-советских официальных лиц, допущенных в Чернобыль
после инцидента.
«Я не
мог себе представить это сооружение в то время» — сказал мне Бликс, пока мы
стояли у нового саркофага. «Я летал над этим место на вертолете и единственной
моей мыслью была ‘что за ужасная трагедия’. Черный дым поднимался от горящего
графита, и я должен был решить, что мы в МагАтЭ могли сделать».
Многие
лидеры не хотели верить официальным отчетам, исходившим от советского
правительства, которое хотело защитить репутацию своей ядерной программы. Бликс
знал, что его организация должна стать источником объективной информации. Как
только он занял трибуну в Москве, чтобы рассказать миру о величине катастрофы,
его команда начала собирать технических экспертов, чтобы понять, что делать
дальше.
Ликвидаторы.
В Беларуси их лишили всех основных льгот.
В это
время советская власть посылала толпы людей – многих без обмундирования и
необученных – на экстренную чистку. Первой команде сказали взять под контроль
пожары вокруг станции. Это заняло 9 дней и унесло жизни по меньшей мере 28
человек, получивших смертельные дозы радиации.
Эти
мужчины и женщины стали известны в Советском Союзе как «ликвидаторы». В прошлом
году я провел два дня с группой ликвидаторов из западной Украины, которые
приехали в Чернобыль в честь тридцатилетия тех событий.
Они
работали пожарными в городе Ивано-Франковск, за 600 км, когда произошла авария
и они получили приказ двигаться в Чернобыль. Никто не представлял, что их ждет.
Группа, с которыми я общался, работала над деактивацией третьего и четвертого
реактора. Затем они помогали строить сооружение, которое укрывало самую
радиоактивную площадь до текущего момента.
Строительство
того первого саркофага заняло кошмарные 206 дней, 400 000 кубометров бетона и
7300 тонн металла. «Мы работали в три смены, но только по пять-семь минут из-за
опасности,» — говорит командир группы Ярослав Мельник. «После окончания мы
выбрасывали нашу одежду в мусор».
Всего
около миллион человек со всего Советского Союза было стянуто на первые очистку
и захоронение. Вокруг реактора летали вертолеты, сбрасывающие песок, свинец и
другие субстанции, чтобы остановить огонь и не дать радиации вырваться. Шахтеры
прорыли путь под ядром реактора, чтобы закачать жидкий азот и охладить ядерное
топливо. Другие удаляли зараженные материалы и эвакуировали гражданских.
Свидетельства разнятся, но некоторые предполагают, что тысячи ликвидаторов
умерли от такой работы. Несомненно, большинство из них страдали от страшных
хронических болезней, вызванных радиацией.
Несмотря
на героические усилия ликвидаторов, тот первый саркофаг никогда не рассматривался
как долговременное решение, оно все еще было необходимо. Однако вплоть до краха
Советского Союза в 1991 ситуация была не ясна. В последующем же хаосе МагАтЭ
запустило проект по изучению советских реакторов. Это стало технической
основой, от которой мог отталкиваться остальной мир, думая о проблеме. Через
несколько месяцев после того, как советский флаг в последний раз опустился в
кремле, Украина запустила международный конкурс идей о том, как снова сделать
Чернобыль безопасным. Конкурс был выигран французским консорциумом с планом под
названием «Резолюция», который предполагал закрытие всего построенного при
советах саркофага вместе с поврежденным реактором полностью новым сооружением.
Но путь к такому зданию представлялся пугающим.
Оно
должно было стать громадным. Оно должно было стоять 100 лет. И оно должно было
быть построено в шаге от экстремально радиоактивного места без риска для жизни
рабочих – и затем передвинуто на окончательное место, дальше чем что-либо
подобное было сдвинуто когда-либо.
Дело
стало двигаться через десятилетие после катастрофы. В июне 1997 лидеры большой
семерки встретились в Денвере и согласились выделить на проект 300 миллионов
долларов. Несколько месяцев спустя американский вице-президент Альберт Гор,
украинский президент Леонид Кучма и президент Европейского Банка Реконструкции
и Развития встретились в Нью Йорке для формальной передачи денег. «Эта встреча
стала определяющей для всего проекта » — отмечает Новак.
Проект
стал известен как «План по реализации укрытия», и первым его этапом стало
укрепление существующего саркофага, чтобы предотвратить его разрушение. Через
десять лет после катастрофы это бетонное строение, возведенное в спешке в
ужасных условиях в месяцы после инцидента, было единственной защитой от дальнейших
выбросов. Уровень радиации внутри оценивался в 10 000 рентген/час, в 20 раз
выше смертельной дозы. Строение было в плохой форме, но простые ремонтные
работы не рассматривались.
Строительства
старого «Укрытия»
«Все
предложения должны были принимать во внимание радиоактивное загрязнение» —
говорит Новак. Защита рабочих было главным приоритетом. Послать еще нескольких
людей на смерть было последней вещью, которую стоило бы сделать.
Ситуацию
усложняло количество различных мнений. «Было много сотен людей, которые
принимали решения, в том числе, инженеры, руководители и политики. У некоторых
из них были свои идеи, у некоторых другие планы.»
Но
Новак не был настроен пессимистично. Во многом благодаря команде из 12
экспертов со всего мира во главе с Карло Манчини. Члены команды не были связаны
с никакими правительством или организацией и их мнения, однажды одобренные
международной комиссией, не могли быть отвергнуты.
Подготовка
площадки к новому зданию должна была занять 10 лет. «Мы считали, что должны во
что бы то ни стало избежать обрушения, потому что обрушение создало бы
экстремально сложную, если не невозможную, обстановку для работы» — говорит
Манчини.
Однако
то, насколько плохи дела, они поняли только тогда, когда начали работу в 1999
году. «Советы спускали перекрытия в саркофаг, используя вертолеты, и вся крыша
была фактически построена тем же способом – вертолетами,» — говорит Новак.
Стройматериалы просто кидались друг на друга и никак не сцеплялись.
«Они
просто навалены там, и вскоре стало ясно, что или эти перекрытия скользят, или
движется стена. Дошло до того, что любое движение могло привести к обрушению.»
Архивное
фото с ещё советской стройки
Новак
помнит, каким напряженным был этот момент для всех участвующих. Банк
Реконструкции и Развития и строительное подразделение – включающее американский
строительный гигант Bechtel, Electricite de France и Batelle Memorial
Institute, некоммерческую исследовательская организация из Коламбуса, Огайо –
понимали неадекватные условия работы. Но опасность бездействия была также
слишком велика. Они пришли к выводу, что стоит вмешаться и, возможно, избежали
еще одной катастрофы в Чернобыле.
В то
же время работа над самим новым саркофагам двигалась вперед. Французский
консорциум под названием Novarka получил задание по строительству и в 2004 году
украинское правительство утвердило проект. Чтобы минимизировать опасность
облучения рабочих, Novarka решила возвести огромное сооружение в 300 метрах от
точки аварии и затем передвинуть его на место.
Части
саркофага были построены и подготовлены в Италии. Они должны были быть
доставлены в Украину по морю, затем доставлены в Чернобыль грузовым
автотранспортом. Потребовалось 18 кораблей и 2500 грузовиков, чтобы выполнить
такую задачу. Основная конструкция была готова к концу 2014 года. К этому
моменту прошло 28 лет с даты катастрофы, Украина прошла через две революции и
была в состоянии полномасштабной войны.
В
течение последующих двух лет был собран интерьер саркофага, включая
высокотехнологичную систему вентиляции и роботизированные краны, управляемые
удаленно, которые будут разбирать построенное при советах сооружение после
того, как новое будет надежно установлено. Постройка была перемещена на свою финальную
позицию 29 ноября 2016 года, 30 лет и 7 месяцев со взрыва, с которого все
началось.
В
проекте было задействовано более 10 000 людей, управляемых Манчини. «Я очень
доволен результатом. И, надо сказать, я несколько горд своим вкладом. Я почти в
конце своей профессиональной карьеры и это вишенка на торте».
Многие
под этим тентом разделяют чувства Манчини. Для Новака, строительство этой
гробницы было сродни возведению нового чуда света.
Комментариев нет:
Отправить комментарий